Замок Орла - Страница 131

131

– И много денег?

– Десять тысяч ливров.

Матушка Фент всплеснула толстыми ручонками.

– Десять тысяч ливров!.. – повтоила она. – Господи Боже мой! Пресвятая Дева Мария! Боже правый!.. Десять тысяч франков!..

– Увы, да, добрая женщина, все так и есть. Половину спутник мой нес в кожаном мешке под рясой, а остальное – я у себя в мошне…

– И они все забрали?

– По крайней мере, им так показалось.

– Выходит, они просчитались, добрый отец?

– Да, и вот как. Когда они набросились на меня, чтобы отбрать мошну, я собрался защищаться – та в потасовке развязалась, и добрая часть ее содержимого высыпалась.

– И они ничего не заметили?

– Нет.

– Вы точно знаете, преподобный?

– О, точнее некуда. Да вот, сами взгляните.

Старый монах порылся в кармане рясы, достал дюжину золотых и положил на ладонь матушке Фент.

– Вот, – продолжал он, – подобрал на земле, когда только-только очнулся первый раз. Возьмите это золото, оно ваше… от меня.

Кабатчица радостно взвизгнула, отчего Николя Большой, проснувшись, аж подскочил.

– И все это мне… – твердила она, словно в бреду, – и все это вы отдаете мне… мне?

– Да, уважаемая, в знак того, что добрые дела редко остаются без награды и что награда зачастую не заставляет себя ждать долго.

Матушка Фент кинулась к сундуку прятать монеты, которые передал ей монах.

Потом она вернулась к очагу и на время смолкла, погрузившись в раздумье.

Наконец она очнулась и с улыбкой и алчным блеском в глазах продолжала:

– Значит, говорите, святой отец, из вашей мошны просыпалось немало золота?

– Да, много.

– Больше, чем вы потом собрали?

– Раз в десять больше.

– Раз в десять!.. – повторила она. – Да это ж целое состояние!

– Там осталась целая уйма золота, – продолжал монах. – Монеты влипли в сырую землю, да и под травой их не заметно.

– Но его же отыщут, это золото?

– Разумеется.

– И унесут…

– О, кто первый завтра там пройдет, тот соберет воистину богатый урожай.

– Да, святой отец, но ведь это может быть и не добрый христианин – что, если он возьмет да пустит эдакую кучу денег на недоброе дело?

– Что верно, то верно, эка незадача! Может, лучше, чтобы это богатство пошло на пользу праведнику?

– Да, безусловно, так было бы куда лучше.

– А если б этим праведником, вернее, праведницей, была я?

– Ах, добрая женщина, мне хотелось бы этого от всей души, и тогда в счастье, которое выпало вам, я узрел бы перст Божий.

– Ну что ж, преподобный, все возможно…

– Тем лучше… о, ну конечно. Но каким образом?..

– Вы согласны мне подсобить, святой отец?

– Всем, что в моих силах.

– Тогда золото надобно собрать не завтра поутру.

– А когда же?

– Нынче ночью, сей же час.

– Но как вы собираетесь выбраться из замка? Нет, ничего не выйдет.

– Наоборот, если очень хочется, то непременно получится.

Монах с удивлением воззрился на матушку Фент.

– Вот-вот, – повторила старуха, – если очень хочется… В двух десятках шагов отсюда есть потерна.

– Так ведь она, должно быть, заперта?

– Да, но сынок мой состоит ключником.

– Я не сомневаюсь… Да только уж больно опасная эта затея.

– С чего вы взяли?

– А если комендант дознается?

– С какого перепугу? На дворе темно, хоть глаз выколи, льет как из ведра, все дрыхнут без задних ног… часовые даже не заметят.

– Не забывайте, в замке находится кардинал Ришелье.

– Да, но он заперся у себя в покоях, куда никто не смеет и носа казать. Будьте пойкойны, о сне он помышляет больше, чем обо все другом, а знатный отдых ему очень даже нужен, особливо нынче.

– А почему – особенно нынче?

– Потому что он весь вечер напролет допрашивал человека в красной мантии.

– Какого еще человека?

– Одного из главарей горских повстанцев… священника, которого все зовут преподобным Маркизом. Может, слыхали?

– И не раз.

– Он, как вы, верно, знаете, сподвижник Лакюзона и Варроза.

– Думаю, казнь последовала сразу же за судилищем – и ваш преподобный Маркиз сейчас, наверно, уже в ином мире.

– Нет, казнить его, кажись, должны завтра поутру.

– Ах, значит, поутру…

– Да, монсеньор кардинал велел отвести его в часовню, чтоб он покаялся в своих грехах да попросил у Бога прощение… Он такой добрый христианин, что монсеньор кардинал… В конце концов, святой отец, как сами видите, никакой опасности на самом деле нет, так что сейчас самое время пойти да собрать ваше золотишко.

– Может, оно и так, но…

– Мы прогневим Бога, – прервала его матушка Фент, – ежели позволим прибрать его к рукам какому-нибудь прощелыге, ведь он, как пить дать, все пустит на неблаговидные дела.

– Уж конечно… конечно.

– А мы – на спасение душ всех грешников. Как думаете, святой отец?

– Да-да, правда ваша, и раз вы согласны…

– Я на все согласна, лишь бы денежки не достались никому другому.

– В глубине души я одобряю ваш порыв… вы могли бы сделать столько добрых дел!..

– Много-много!.. А вы будете моему Николя проводником, правда?

– То есть вы хотите, чтобы я указал ему точное место, где упал, потому как мне самому туда нипочем не добраться.

– И этого будет довольно… Его хоть держат за дурочка, бедного моего Николя, но я верно говорю: он и сам все отыщет.

Старуха встала, дрожащей от волнения и жадности рукой зажгла фонарь и накрепко закрыла его.

– Никола! – кликнула она вслед за тем. – Эй, Николя!

Здоровяк вроде как очнулся, зевнул и, потерев глаза, спросил:

– Ну что там такое, матушка? Чего вам еще понадобилось?

Старуха открыла сундук, показала ему золотые и сказала:

131